Легенда. Хаос и щепотка фимиама. Четвёртая страница.

Фрагмент Виленского университета на фрагменте банкноты 100 литов.

Факультет богословия, или Главная семинария. Порядок, «заведенный навсегда»: в половине шестого утра – общая молитва «в конференциальном зале»; далее – перемещение в соседствующую церковь для обедни – римской либо униатской (капелланы обоих исповеданий сменяли друг друга помесячно); следом, в половине восьмого, – горячий завтрак в столовой; после, до двенадцати, – уроки. Богословские вперемешку с общими университетскими. В двенадцать – обед из трех блюд. Ректор, духовники и инспекторы – за одним столом со студентами-семинаристами. И в это же самое время – чтение кем-то какого-нибудь сочинения. Так приятное совмещалось с полезным. После двух часов дня и до самого вечера – уроки: либо университетские, либо в корпусе семинарии. Ужин объявлялся в семь, из двух блюд, и снова в сопровождении чтения. Затем, до общей вечерней молитвы в половине девятого, – свободное личное время, называемое домашними комнатными занятиями. Хотя «комнатными» – не совсем то слово, а все же именно оно использовано в университетских воспоминаниях Янковского.

На самом деле воспитанники жили в кельях. Чаще по два, иногда по три человека. И устав семинарии, будь он неладен, предписывал два-три раза в год, строго по графику, менять келью и соседей в ней. Понятно, что будущих пастырей их наставники должны были приучать ко всяким, самым разнообразным условиям предстоящего им быта. Понятно и то, что идея эта как нельзя лучше способствовала сближению всех со всеми и каждого с каждым ради создания самой что ни на есть дружеской, почти семейной обстановки. Однако она, эта идея, имела существенный недостаток. Семинаристы – народ крайне трудолюбивый и отвлечений по пустякам не терпящий. Рада ли будет пчела внезапной вероломной перемене улья? Пожалуй, что не очень.

Подлинная книга из библиотеки Виленского университета. В тексте, впрочем, речь не о ней.

Были и другие «неприемлемые» традиции. По четвергам по уставу полагались загородные прогулки. И если ты, читатель, надумаешь, прочитав это, радоваться за семинаристов, то я тебя отговорю: воспитанники семинарии всеми способами стремились от таких прогулок увернуться. Для физического развития им хватало перемещений в стенах университета, – таков был их извечный аргумент. А вот если замаячит на горизонте дней «отлучка из корпуса с какою-либо любознательною целью»: для обозрения частной коллекции, или богатейшей библиотеки, «или старинных монастырских книгохранилищ», как пишет Янковский, то «все те лица как-то заранее улыбались».

Именно в такой атмосфере наш герой заболел мечтою иметь жизнь по-сельски тихую, по-священнически убогую и в окружении сердечных привязанностей. Ему повезло.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6,